Новости – Общество
Общество
«У нас много бухгалтеров, но мало рыбаков»
Фото: Анна Ветвицкая / «Русская планета»
Михаил Куманцов — о возрождении рыболовства в Крыму и музее рыбы
16 июня, 2015 17:31
11 мин
Мы встретились с Михаилом Куманцовым на территории Феодосийского рыбного колхоза с романтическим названием «Волна революции». Сейчас здесь тихо и безлюдно. А когда-то в древнейшем рыбоводческом хозяйстве кипела жизнь. А пока на плите кипит уха, на берегу сушится огромный невод, такой же ждет своего улова в море за пятьсот метров отсюда. Чайки вовсю горланят, кружа над рыбацкими сетями.
Михаил Иванович скромно называет себя простым пенсионером и сторожем колхоза, хотя за плечами у него высокие государственные посты и награды в российской рыбопромышленной отрасли, благодаря чему коллеги называют его лучшим в своем деле в нашей стране. После воссоединения Крыма с Россией он оставил госслужбу в Москве, вернулся в родную Феодосию, поселился в эллинге на территории родного колхоза и в конце мая открыл свой музей рыбы и рыбного хозяйства.
– Михаил Иванович, ваша карьера в рыбной отрасли началась здесь, в Феодосии. Родившись в приморском городе в то время, наверное, выбор был небольшим, кем стать. Расскажите, с чего начинался ваш путь?
– Так сложилось, что я родился на переулке Айвазовского, где жил легендарный художник — маринист, настоящий патриот Феодосии Иван Айвазовский, — вспоминает собеседник. — Я оканчивал школу №4, где он тоже учился с разницей в 100 лет. Вот на этом месте, где мы сейчас находимся, на территории рыбоколхоза я прибегал еще пацаном в 5-6 лет смотреть на работу рыбаков. Будучи сыном морского офицера, я слушал рассказы о службе в море, видел их красоту и бредил по морю. В 50-х годах наша домашняя библиотека была забита подписными изданиями, и с 8 класса я увлекся чтением. Я прочитал полное собрание Джека Лондона. К тому же в школу ходить не любил, а единственное теплое место, где можно было быть школьнику во время занятий, это картинная галерея Айвазовского. Я с раннего возраста ходил по галереям и слушал экскурсоводов. Картины и море впитывались подсознательно. После армии в 23 года я вспомнил Джека Лондона и решил поехать подработать на золотые прииски на Чукотке. Я пошел на самую оплачиваемую работу — сборщиком металла. Это был колоссальный труд. Со мной работали двое зеков, отсидевших по 25 лет без права выезда. Это были уникальные люди, потерявшие страх перед начальством. Они меня воспитывали, и первым делом научили, как пить водку, потому что кроме вина до этого я ничего не пил. Позже я решил поступить в Дальневосточный технический институт рыбной промышленности. Так 25 лет жизни прошли на Дальнем востоке, где я возглавлял Чукотскую окружную инспекцию рыбоохраны, был вице-губернатором Карякского края, после чего переехал в Москву, где был начальником рыбоохраны России. Никогда не думал, что вернусь жить в Феодосию. Поскольку здесь была Украина, мне было сложно ездить к себе на родину через таможню. А после присоединения Крыма к России не возникло никакой другой мысли. Даже в Черногорию, где у меня квартира, перестал ездить. В Крыму все есть.
Фото: Анна Ветвицкая / «Русская планета»
– За эти годы вы собрали уникальную коллекцию из пяти тысяч экспонатов, связанных с рыбой и рыбной промышленностью. Даже ваш дом похож на настоящий музей. Как возникла идея открыть музей рыболовства в Феодосии?
– Собирать я начал 20 лет назад, когда открыли границы России, и мы стали ездить за рубеж. В 1992 году я был в делегации на одном из рыбозаводов лососевых в Джуно — столице Аляски. Нас повели на завод, где идет закладка еды. Там рядом находился ресторан еды и сопутствующих товаров. Тогда я увидел, что бывает с рыбой: куртки, футболки, значки. Денег мало было, но на все я купил сувениров. Ездить приходилось часто, и везде я стал покупать что-то, связанное с рыбой или рыболовством. У меня одних морских бутылок ликероводочных изделий около 500 штук, в Москве осталось 300, остальное привез сюда. Я собрал 240 монет с рыбами, почти 200 марок с рыболовством, значков, более 400 фигурок рыбаков, 16 рыбных сервизов, среди которых есть начала 20 века. В то время о музее и речи не шло. Мне просто это нравилось. Уже сейчас, узнав о моей коллекции, в Музее древности в Феодосии открыли экспозицию, а позже в Симферопольском этнографическом музее. Мне поступило предложение от музея в Судаке на постоянную экспозицию, но тогда мэр Феодосии сказал, что найдет мне помещение лишь бы экспонаты остались в городе. С этого все началось.
– Наряду с уникальными рыболовными крючками и блеснами античного периода, ребром стеллеровой коровы и бакулюмом моржа, в музее отдельное место выделено истории рыбоколхоза «Волна революции». Что это для вас значит?
– Это очень значимо для самой Феодосии. Для меня даже главным экспонатом музея является знамя рыбоколхоза «Волна революции». С этого начиналась рыбопромышленная отрасль города. Эту историю нужно хранить. Мы нашли фотографию человека, который был родоначальником знаменитой феодосийской династии рыбаков Медведевых. Сегодня меня обрадовали: сказали, что есть какие-то материалы по рыболовству Феодосии в церкви недалеко от музея. В зимний период я буду заниматься поиском материалов. Я написал книги по истории рыболовства в Северном Причерноморье, а сейчас пишу книгу по феодосийскому региону. Мы решили сделать не научно-популярную книгу, а популярную на основе научных данных. Там будет много былинных историй. Например, нам говорили, что легендарный борец Иван Поддубный выходил в море с Виктором Медведевым. Как-то они попали в шторм на белуге, и Поддубный сказал: «У тебя тут хорошо, но лучше я больше ходить в море не буду». Он также был у нас на строительстве мола в порту Феодосии. После этого борец ушел в цирк.
– Новыми экспонатами будете дополнять музей?
– Сейчас там представлено всего около одной тысячи экспонатов. Их у меня намного больше. По необходимости буду менять. Уже сейчас горожане сами приносят какие-то вещи, мы их стазу добавляем. Я еще хочу сделать муляжи промышленных рыб Черного моря — катрана, калкана и других. При входе в музей планирую отвести место для людей-ремесленников города. Я не люблю китайские сувениры. Пусть лучше наши мастера выставляют свои работы, связанные с рыболовством.
– Музей расположен между двумя школами. Собираетесь проводить экскурсии для детей и привлекать их к рыболовству?
– Да, конечно. Я уже договорился с директорами школ, чтобы вне учебы проводить внеклассные уроки по биологии, географии, природоведению в самом музее. У меня есть мечта возродить «голубой патруль», привлекая детей к рыболовству. Научить их вязать узлы, ходить на фелюге в море, а за это давать рыбу. Я понял, что детьми нужно заниматься. Ведь браконьера в 30-40 лет уже не перевоспитаешь. Я не понимаю родителей, которые ловят на пляже крабика для ребенка, сажают его в банку и увозят. А через час он умирает.
– Как по вашему мнению, престиж профессии рыбака еще сохранился в приморской Феодосии?
– На мой взгляд, самая лучшая, необходимая и древнейшая профессии в мире — профессия рыбака — умирает. Кончился задор у людей. Если раньше рыбаками становились те, кто хотел вырваться за территорию Советского союза, где была экзотика и валюта. То сегодня любой может поехать в любую часть мира, для этого не нужно становиться моряком или рыбаком. Это тяжелая профессия — искусство добычи плюс тяжелый морской труд, который перестал быть престижным. Такая ситуация наблюдается во всем бывшем Советском союзе. Если на Дальнем Востоке это еще теплится, то на Черном и Каспийском море уже нет. Хотя у нас хорошая система образования и научно-исследовательских институтов. У нас много бухгалтеров, но мало рыбаков. Профессия теряет смысл. Море — это не только труд, но и романтика бытия. Мы перестали об этом говорить. Люди теперь думают, что рыба только в банке с томатом бывает.
– Феодосия когда-то была крупным промышленным портом. Что сейчас нужно, чтобы возродить отрасль? Насколько нам известно, по проекту свободной экономической зоны в Орджоникидзе под Феодосией зайдут инвесторы, чтобы выращивать крупноценную рыбу.
– Чтобы возродить отрасль, отдельно город брать нельзя, поскольку Феодосия завязана со всем Азово-Черноморским бассейном. В Феодосии не самый продуктивный участок, здесь проходные рыбы. Чтобы поднимать рыбную отрасль, нужно начинать с головы — с законодательной базы по всему бассейну. Мой принцип: должны работать специалисты своего дела на всех этапах. К сожалению, сегодня в Крыму не везде профессионалы. Рыбная отрасль уникальная, и просто приходить сюда людям с другой профессией негоже.
Во всем мире рыбная отрасль дотируется. Промышленность работает на заморозку и выращивание. У крымской рыбы есть особенность: как только приезжают туристы, она уходит. Поэтому наши рыбаки работают в сезон. Они проигрывают в том, что не имеют морозильного оборудования. Например, сейчас было много рыбы, из-за этого цена упала, а часть рыбы вообще выбросили. Ее просто нужно морозить, а когда отдыхающие приезжают — продавать.
Фото: Анна Ветвицкая / «Русская планета»
– Но ведь государство предоставляет дотации и программы поддержки рыбных предприятий?
– Да. Но как получить дотации, не разъясняется. Может шустрые рыбаки знают, но наши люди, которые в основном пожилые, не знают. К тому же не обязательно деньги вкладывать, можно регулировать экономическими рычагами. Например, для рыбаков сделать дешевле топливо или материалы, обеспечить кредиты на покупку холодильников по низкому проценту.
– Какие трудности сейчас испытывает рыбный промысел, помимо отсутствия государственного финансирования?
– У нас до сих пор не открыт промысел на камбалу. Но на западе Крыма есть такие специальные донные тралы для камбал и скатов, которые ставятся втихаря. Я сторонник традиционных пассивных орудий лова, поэтому запретил бы вообще траловый промысел. Это варварский способ для нашего моря. Для Черного и Азовского моря нужно делать большую передышку и дать время восстановиться многим запасам биологических ресурсов. Море подорвано с 80-х годов, когда мы уничтожили биоценоз дна. Азов был самым рыбопродуктивным морем мира, но на сегодня оно угроблено.
Сейчас происходит переход одной биомассы в другую: на место наших хищников пришла короткоцикловая сельдевая рыба. Природа не терпит пустоты. Мы убиваем осетровых — их нишу заполняют другие твари. У нас нужно устриц и мидий выращивать. Они лучшие фильтраторы воды. А еще нужно строить искусственные рифы для появления рыб.
– Не хотели бы заняться государственной работой в Крыму в комитете по рыболовству?
– Уже нет. Я в своей профессии достиг всего, прошел по всем карьерным ступеням и самую высокую должность в России в своей отрасли занимал. Я свое отработал, теперь музей открыл, книги пишу и буду школьникам рассказывать о рыболовстве.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости